Потом – пришло Лето и в месяц Солнца у Зои прервались ее Месячные .Когда начались  формальности  с освобождением, я  спрашивал у греческих женщин: - “Куда вы хотите выехать?” Они в  первый миг,  не веря Счастью, бормотали что-то про  Тарент, но я знал, что  Тарент давно осажден и  там женщин  ждет лишь  полное  повторенье того,  что они  уже  пережили. Поэтому, я дал  им остерегающий знак и   после недолгого шушуканья меж собой, женщины сказали: “Афины”. И  судьба их  была решена.  С одним  ”но”. Мы не  могли  отправить их в Грецию, пока у противника оставалась база в Лиллибее.  Прочих вывезли в Рим, так как появилась короткая дорога морем в Италию, но в открытом море все еще хозяйничали карфагенские корабли. И моя армия отправилась под  Лиллибей. В Сиракузах были оставлены самые слабые, самые небоеспособные  плебейские части под командою  Брутуса.  Город (за вычетом беднейших кварталов)  был уже пуст и теперь плебеи  не могли уже кому-нибудь повредить. Но с ними я не  мог оставлять  ни Зою с Мариною, ни — прочих женщин. И вот  –  однажды,  когда  я  обходил   караулы,  из  палатки  вроде  бы  уже освобожденных гречанок я услыхал такой разговор: -  ”Ну, что, бабуль… Хочешь опять покричать,  или сегодня  ты  будешь паинькой?” - “Послушайте…  Я  – не  могу.  Вы… Вы — больны.  У  Вас  гнойные выделения. Я… Боюсь целовать дочерей и внуков своих”. - “Да ладно тебе! Спим каждую ночь, а  ты — все, как девочка! Кто тебя заставляет их целовать? И  потом — весь гной, что течет из тебя, не заметен в твоих испражнениях!