| Статистика |
Онлайн всего: 4 Гостей: 4 Пользователей: 0 |
|
 | |  |
 | Главная » 2010 » Июнь » 7 » Ns temos bom empregos ou "Bom dia, carissima revista!"
23:12 Ns temos bom empregos ou "Bom dia, carissima revista!" |
Вскочив с кровати, точно забыв обо всех своих недостатках, Эл с достоинством ведьмы посмотрела на меня, обжигая взглядом все тело и пытаясь добраться до разума или даже души.Открыв глаза, я огляделась вокруг: черная темнота без любого намека на луну или звезды. Несколько деревьев вокруг и многоэтажный дом с закрытой подъездной дверью. В пальто не холодно, в самый раз. Вечное начало сентября, когда осенние ливни еще борются с летним теплом, хотя я бы сказала, в России и летом стоит погода, в Бразилии характерная зиме. Это была уже не та Москва, где я провела последние семь часов, это был другой мир. Мир, где я стала на шаг ближе к неосуществимой мечте.
Глаза довольно быстро привыкли к темноте, и через секунду я стала различать сквозь темень очертания лица Эл, которая сразу после перемещения отпустила мою руку и теперь просто стояла рядом. Я вдохнула прохладный воздух и, сделав пару шагов, опустилась на скамейку, стоящую чуть в стороне от подъезда, прямо на краю газона. Ведьма последовала моему примеру и села рядом, слегка приобняв меня. Она долго молчала. Я - тоже. Да и что надо было говорить, я не знала. На моем прошлом, похоже, навсегда обосновался жирный красный крест, обозначивший и все мое будущее одной буквой португальского алфавита. Х [шиш] - кажется, у русских это сочетание звуков обозначает "ничего". Ветер усилился, стал порывистым, сухая листва на дереве над нами зашуршала бумажным звуком.
"Будет дождь",- решила я и вопросительно посмотрела на сидящую рядом девушку: если кто и знал, что будет со мной дальше, так это она.
"А может, просто вернуться домой?! - пыталась уговорить себя я, но здравый смысл уже бился в предсмертной агонии и вскоре утих. - Нет. Здесь мое счастье!"
- Ты говоришь по-русски? - прервала Эл царящую вокруг тишину, наверное, уже ночи.
- Ты же знаешь, что нет, - ответила я, и тут впервые за все время увлечения сериалом "МарГоша" и Зимовским, поняла: все наши планы бессмысленны. На то, чтобы хоть немного овладеть языком, требуется по меньшей мере несколько месяцев - у нас этого времени не было.
- А ты попробуй! - загадочно улыбнулась мое Солнце, и я поняла, что за этой улыбкой скрывается еще одна тайна сегодняшнего дня.
- Ну, хорошо, - сказала я еще по-португальски, ничему даже уже не удивляясь, и задумалась. - «Еж - птица гордая: пока не пнешь, не полетит», - процитировала я директора издания "Мужской журнал" Бориса Наумовича Егорова.
Как мне показалось, сказано это было на моем родном языке, что и требовалось доказать, но с лица Элензиньи все еще не сходила восторженная, как от успешной проделки, улыбка, смысла которой я не поняла.
- Вот видишь, не получилось, - сказала я, устав дурачиться. - Все, хватит. Проводи меня домой. В дом Рафаэла.
- Повтори еще раз, - попросила Эл, доставая из кармана спортивной куртки, которую одела в подъезде поверх платья, мобильный.
- Проводи меня домой, - послушно откликнулась я.
- Нет, не то, - запротестовала Элензинья, нажимая очередную кнопку, - про ежа.
- Элен! Перестань! Сейчас дождь пойдет, - устало выдохнула я. - Слышишь, вдалеке уже гремит.
- Тебе жалко?!!
- Ладно, - сдалась я. - Еж - птица гордая...
Не успела я договорить, как улыбка на лице моей девочки стала еще шире, и в ней без труда читался оттенок торжества. - А теперь, слушай, - сегодняшняя именинница вновь нажала на кнопку.
«Еж - птица гордая» - раздался из динамика мой собственный голос, и теперь уже я понимала, что звучал он не на португальском.
- Очередная штучка вашего времени? - спросила я несколько раздраженно.
- Ты меня понимаешь? - вопросом на вопрос ответила подруга.
- Конечно.
- А ведь в данный момент я говорю по-русски.
Хорошо, что я сидела, потому что до меня, наконец, начал доходить смысл происходящего: каким-то фантастическим образом я внезапно овладела родным языком моей девочки. Без всякого предварительного обучения я начала прекрасно понимать русскую речь и неплохо, с едва уловимым акцентом, говорить. Причем, это получалось как-то непроизвольно, словно автоматически: мне даже не надо было задумываться и мысленно переводить нужную фразу. Этот факт стал большим подспорьем нашему делу, но одновременно пугал: мне казалось, что я по-прежнему говорю на родном языке, просто все вокруг тоже овладели им, и я засомневалась смогу ли я по-настоящему говорить по-португальски в рамках этого измерения, или все будут слышать от меня только русскую речь вне зависимости от того, на каком языке я буду говорить на самом деле.
- А я в этом измерении смогу говорить по-португальски? - обеспокоенно поинтересовалась я.
- Конечно! - кивнула Элензинья. - Просто мысленно настройся на это, и все получится.
Я глубоко вздохнула, стараясь сконцентрироваться, как говорила мое Солнышко, и только хотела произнести какую-нибудь фразу, как раздался новый раскат грома, совсем рядом. Рваный бархат неба прочертила фиолетовая молния и тут же хлынул дождь, такой сильный, что, казалось, между нами и всем остальным окружающим миром вдруг выросла белая матовая стена. Мы быстро поднялись со своих мест и спрятались под козырек подъезда, чтобы не промокнуть.
- Значит так, - четко сказала Элен: времени на пространные разговоры у нас уже не было. - Это дом, где живет Марго. Ты снимаешь двухкомнатную квартиру этажом ниже, на восьмом, номер сорок пятый. Как пройдешь в холл - вторая дверь по правой стене. Все ключи, в том числе и от домофона, у тебя в сумочке, в дальнем отделении.
После ее слов, я машинально открыла сумочку и заглянула туда, куда сказала Элен; там действительно оказался брелок с несколькими ключами, которого раньше там не было.
- Как только зайдешь и разденешься, сразу иди в спальню, ты ее легко найдешь, - тем временем продолжала девушка. - Там в тумбочке возле кровати, в верхнем ящике, - деньги и документы.
- Какие документы? - уточнила я, ныряя вместе с Элен под козырек подъезда.
- Твои... почти, - объяснила Эл. - Паспорта (заграничный и гражданский), виза на полгода, страховой полис по здоровью и два диплома: о педагогическом и экономическом высших образованиях, а так же - резюме с мест работы.
Я смотрела на Единственную полными удивления глазами, стараясь понять, как за каких-то три минуты, затраченные на перемещение, в этом мире, где меня быть не должно, появились вдруг и документы, и квартира, которую я, якобы, снимаю, и все остальное, но раз Элензинья об этом говорит, значит, так и есть: она заранее все предусмотрела, чтобы не отправлять меня в никуда, непонятно лишь, когда она успела это сделать, ну да это и не должно меня волновать.
После того, как инструкции были получены, мы попрощались, я открыла дверь, приложив специальный ключ к запирающему устройству, и уже зашла было в подъезд, как меня вдруг словно молнией поразило:
- Что значит «почти?» - резко развернулась я, посмотрев на Элен, которая, к счастью, еще не успела исчезнуть, и стояла чуть-чуть в стороне.
- «Почти» - это «Не совсем», «частично», - терпеливо объяснила она значение слова.
Но мне нужно было не значение: его я прекрасно понимала, я хотела понять, как документы могут быть «почти» чьими-то, это же не любая другая вещь, которую можно взять напрокат в долгосрочное пользование.
- Я понимаю, что значит это слово! - вспылила я, забыв на мгновение о дожде и прохладе, и о том, что в итоге могу заработать простуду. - Я не понимаю, что значит «Почти мои документы»!
- Это значит качественная фальшивка! - Элензинья, видя что я выхожу из себя, тоже повысила тон, точно пытаясь меня перекричать; слава Богу, никого вокруг не было. - Потому что у тебя нет загранпаспорта, а в твоем гражданском стоит дата рождения 1906 год! И вообще, тебя в этом мире, похоже, и не было никогда.
- Нельзя было сделать настоящие?
- Кристюш! Я тебе все объясню завтра с утра, а сегодня я устала и промокла уже немного под дождем, - сказала Эл и исчезла.
Проснулась я рано. Ночная темнота только начала рассееваться, и оттого воздух вокруг казался голубовато-серым и не совсем прозрачным, но тонкие серые занавески и почти невесомая тюль почти не скрадывали эти скудные солнечные лучи, поэтому без труда можно было разглядеть окружающую обстановку. Я находилась в просторной, светлой и от этого словно воздушной комнате с белыми фактурными обоями на стенах и высоким идеально ровным потолком. Двуспальная кровать, на которой я лежала, сделана из темного лакированного дерева и застелена белоснежным бельем. Я медленно повернула голову вправо и увидела у кровати небольшой комод, одновременно выполняющий роль прикроватной тумбочки, и туалетный столик, заставленный всевозможной косметикой. Мой взгляд остановился на циферблате электронных часов, стоящих на комоде. Пятнадцать минут седьмого. Еще вчера утром я бы сочла это несусветной ранью и поуютнее завернулась в одеяло, чтобы продолжить спать, но сегодня сна не было ни в одном глазу. Я медленно села, опустив ноги на пушистый светло-серый ковер, до сих пор осматриваясь, пока мои ноги не нащупали что-то мягкое, на деле оказавшееся тапочками. Не теряя времени, я накинула нежно-розовый шелковый халат, который висел на спинке кровати, и пошла обследовать новую квартиру.
Первое, куда я отправилась, была ванная. По размеру она лишь немного уступала спальне. Белый мелкий кафель на стенах и черный крупный на полу, под которым, должно быть, проходили коммуникации: он был почти горячий. Закрыв за собой дверь, я поймала свою отражение в зеркале, висящем над умывальником: гладкая без малейшего изъяна кожа, светлые волосы, спускающиеся до поясницы, выразительные глаза, остатки вчерашнего макияжа на лице и идеальная фигура.
«Хоть сейчас на обложку журнала» - подумалось мне, но в то же время я поймала себя на мысли, что это все, что осталось от меня прежней.
Я была не в Розейрале, и за спиной не было больше известности, не было уважения и признания в городском масштабе, не было прислуги, которой я могла бы управлять, пользуясь родственными связями с хозяином дома, не было даже средств, чтобы оплатить прислугу здесь. Да что говорить о материальном! У меня теперь не было даже того, что есть у каждого человека: прошлого. Я сейчас не вкладываю в это слово значение жизненного опыта, а говорю о самом факте существования человека когда-то раньше. Но одновременно я стала свободна: свободна от матери, Рафаэла, от Гуто и даже от той роковой ошибки - от всего. Моя жизнь - чистая тетрадь, в которой только что пишутся первые строки. Я свободна!
Я скинула с себя халат и, наладив воду, залезла в белоснежную ванну. Ничего так не приводит мысли в порядок, как контрастный душ.
Я оказалась права. После душа все плохие мысли улетучились, и я покинула ванную комнату полностью обновленной.
- Привет! Ну, как тебе новая квартирка? - когда я зашла в спальню, на кровати сидела Элензинья и смотрела на меня во все глаза.
- Еще не успела осмотреться, - откликнулась я, немного смутившись: на мне ничего не было, кроме белого махрового полотенца. - Отвернись, мне надо переодеться.
- Как скажешь, - Эл медленно переползла на другой конец кровати и села ко мне спиной. - Я тебя поздравляю.
- С чем? - не снимая с себя полотенце, я подошла к шкафу.
- Сегодня ты увидишь своего Антона воочию.
- Сегодня, - сразу забеспокоилась я, - Эл, а не слишком это быстро?
- Нет, не слишком! Ты же не сразу к нему в объятия кидаться будешь?! - моя девочка хлопнула в ладоши в знак окончания споров. - Или ты работать не собираешься?
- Работать? Солнце мое, кем работать? - удивилась я. - Единственное, кем я работала, это экономкой... Ну, еще давала уроки, но это было совсем уж за гранью моей памяти.
- Ничего. Сейчас возьмешь из комодика дипломчик и резюме, - Эл, пользуясь тем, что отныне я прекрасно понимала по-русски, говорила с уменьшительно-ласкательны>ми суффиксами, словно издевалась, - и пойдешь в «МЖ» устраиваться на место сеньориты Мокрицкой, покинувшей издательство, главным бухгалтером... То есть начальником финансового отдела...
- Какая Мокрицкая?! Какой начальник финансового отдела?! - открыв шкаф, я выбрала один из костюмов и бросила его на кровать. - Элензинья, ты о чем?
- О тебе! - откликнулась девушка. - Ты ведь любишь Зимовского?!
- Да, иначе бы я ни за что в жизни не согласилась переместиться в другой мир, - ответила я, развязывая на себе полотенце и начиная одеваться.
- А значит, наша первоочередная задача - свести тебя с ним, - продолжила свою мысль Элен. - Я сейчас не говорю о тех методах, которыми ты пользовалась в отношении Рафаэла - я говорю о том, что для начала вам с Антоном нужно просто познакомиться.
- Ну, да... - согласилась я. - Но что из этого?
- Так... То есть ты не задумывалась о том, как это должно произойти? - с долей сарказма заметила мое Солнце.
- Не задумывалась, - созналась я, - скорее мечтала.
Да, моя болезнь прогрессировала с каждым днем, и, несмотря на то, что я говорила Элензинье, что Зимовский для меня есть и будет просто набором определенных качеств, никак не привязанных к имени собственному и оболочке, другого такого мужчины я себе представить не смогла. И невольно в сладких снах, которые я для успокоения называла кошмарами, я видела момент нашего знакомства. Темное время суток, полуподвальное помещение с кирпичными стенами, где располагался излюбленный бар всех сотрудников издательства «Хай-файв» под названием «Дэд-лайн». За стойкой суетится всеми любимый и, наверное, единственный в этом небольшом заведении бармен Витек, а около нее с другой стороны сидит, расслабленно опираясь локтем на стойку и прищурившись, Антон и потягивает виски. Я подхожу к нему немного сзади в коротком вечернем платье черного цвета, сажусь на соседний стул слева и, почему-то щелкнув пальцами, говорю:
«Стакан апельсинового сока, пожалуйста!»
В этот момент я вдруг ощутила то же, что чувствовала, когда взгляд Элензиньи пронзал меня насквозь, хотя моя девочка, сидела ко мне спиной, и от мыслей меня отвлек ее голос:
- Тут не мечты, тут реальность... Пусть и другая.
- Что? - я встрепенулась, и картинки, возникшие у меня в голове, на долю секунды застыли подобно стоп-кадру, а потом и вовсе рассеялись.
- Зато я задумывалась, говорю, - сказала Элензинья таким тоном, точно в первый раз говорила то же самое. - Ты должна оказаться в такой ситуации, чтоб Зимовский мог познакомиться с тобой, а не ты с ним. Ну, если ты, конечно, не хочешь повторения ситуации с Рафом.
- Но Антон не такой, как Рафаэл, он совершенно другой!
- Я про то же, - Элензинья кивнула. - И всяческие макаронные изделия ему на уши, как Рафаэлу, не повесишь.
- Он сам их кому хочешь по килограмму на каждое ухо повесит, - согласилась я, закончив приводить себя в порядок и сев на кровать.
- К тому же появление Гончаровой Анастасии в «МЖ» нам тоже должно быть не на руку, - говорила Эл.
- Гончаровой?! - Я наморщила лоб, стараясь вспомнить эту фамилию, но в голову не шло ничего, кроме классической литературы, а в «МарГоше» я эту фамилию не слышала.
- Ты до этого не досмотрела, но, я думала, знаешь... - протянула Эл. - Она появится в восемьдесят девятой серии вместо уволившейся Эльвиры, и у нее с Зимовским будет... Короче, все то же, что с Эльвирой!
«Да... - подумала я про себя, - хорошее, Солнце, ты мне объяснение дала: "все то же, что с Эльвирой!" А что "то же"? Махинации или?...»
- Но пока еще ее нет, - сочла нужным успокоить меня Эл, - а значит, шаг номер "раз" - опередить ее и занять место.
После этой фразы я поняла, что мы закончили тем же, с чего начали.
- Солнце мое, ну какой я начальник финансового отдела?! Ты что?
- Какой-какой? Обычный! Диплом есть? - в этот момент лицо моей девочки напомнило мое собственное, когда мы с матерью решили обмануть Рафаэла. - А больше ни о чем не думай.
Голос моей девочки звучал твердо и уверенно: она все решила давно и, мало того, спланировала все до мельчайших деталей. Я же все еще колебалась. Антон — единственный мой шанс быть счастливой без Рафаэла и прожить гораздо больше, чем мне отмерено, и отказываться от него я не собиралась, но бухгалтерия... В ней я не понимаю абсолютно ничего, даже самых азов, а потому слишком велика вероятность, как минимум, разоблачения, а как максимум — полного разорения журнала по моей вине.
- Эл, а нет другого способа? - уточнила я. - Допустим, подсесть к Зимовскому в баре, выпить с ним, разговорить и так познакомиться?
- Тоже вариант, - кивнула Элензинья, но не успела я обрадоваться, как она продолжила: - для любви на одну ночь. Ну, выпьете вы, ну, при лучшем исходе, снимите номер в отеле со всеми вытекающими. А дальше?! Зима не из таких, которые, переспав один раз с женщиной, женятся или заводят крепкие отношения — наутро он уйдет и даже имени твоего не вспомнит.
- Думаешь или знаешь?
- Слушай, Кристин, я не понимаю: ради этого ботаника морально неуравновешенного Рафаэла, который буквально создан для того, чтоб ему лапшу на уши наматывали и больше как мужчина ничего из себя не представляет, ты готова была глотку любому перегрызть и через труп перешагнуть, а ради Зимовского не готова пойти даже на маленькую аферу! —вместо ответа возмутилась Элензинья. — А знаешь, может, мы вообще зря все это затеяли и мне вернуть тебя домой к Рафаэлу?! И будешь ты перед ним всю оставшуюся жизнь на коленях ползать!
Слова девушки вновь попали ровно в цель. Только несколько минут назад я смотрела на себя в зеркале и говорила, что, переместившись сюда, я получила самое ценное: свободу, — а теперь сама же ставлю себе несуществующие преграды, словно жалею, о том что сделала. К тому же, Эл права: какое мне дело до условностей и «МЖ» как такового? Если с помощью постоянного места я смогу завладеть чувствами Антона, то не все ли равно, что потом станет с журналом? Это уже не зрелище, чтобы цепляться за место действия.
- Хорошо, Солнце, попробую, - вздохнула я, - но за благополучие МЖ не ручаюсь.
- Уж на крайний случай есть курсы бухгалтеров. Двухнедельные или трехмесячные....
- То есть, по той же системе, что я заговорила по-русски ты меня не научишь?
- А ты меня научишь прыгать с парашютом? - задала встречный вопрос Эл.
- То есть ты хочешь сказать, что научить меня русскому ты способна, а бухгалтерии - нет. Но почему? - не понимала я.
- Потому что русский я знаю, а бухгалтерию - нет. В школьном курсе экономики учат только, что такое фирма, бюджет и какие бывают налоги...
- То есть ты можешь научить только тому, что знаешь сама? Жаль, - скисла я, - Ну что ж, тогда поищи для меня курсы бухгалтеров. Или для себя... Ведь то, что знаешь ты, буду знать и я.
- Для тебя. Во-первых, меня не примут: я школу не закончила, а во-вторых как я буду туда-сюда мотаться? - сказала Эл категорично. - А теперь, к холодильнику и в МЖ.
- Слушаюсь, госпожа, - иронично сказала я и отправилась на кухню.
Как оказалось, кухни как таковой в моем новом жилище не было: она представляла собой часть довольно обширной гостиной, хотя некое разделение, конечно же, было.
В той части, где находился кухонный гарнитур, стены были ярко-оранжевого цвета, а пол и потолок - глянцево-черного. По правой стороне от полукруглой арки, условно разделяющей кухню и комнату, стояли плита, раковина, рабочий стол с висящими над всем этим шкафчиками и огромный серый холодильник. По левую сторону - круглый стеклянный столик на одной ножке и пара стульев.
За долгие годы пребывания в доме Рафаэла на правах не столько экономки, сколько родственницы, я привыкла, выходя к завтраку, видеть полностью сервированный накрытый стол, но на этот раз все было по-другому. Кухня встретила нас с Элензиньей колышущимися от ветра легкими синими занавесками и абсолютной пустотой: такое ощущение, что до этого момента там вообще никто не появлялся.
- А давно я сюда «по легенде» въехала? - поинтересовалась я, подходя к холодильнику и открывая его в поисках еды.
- Вчера, как и на самом деле, - пожала плечами моя девочка, присаживаясь на один из стульев. - Не волнуйся, все оплачено на три месяца вперед: уж это я наколдовала.
- И на том спасибо, хотя могла бы наколдовать еще и нормальной еды, - ответила я, не найдя в холодильнике ничего подходящего кроме банки натурального йогурта.
- Ну уж извини. Что могла... - ответила Эл. - В морозилке еще котлеты с пельменями и замороженные овощные смеси, в нижнем шкафчике - макароны и лапша быстрого приготовления. А в остальном - учись готовить, моя дорогая.
Я снова вздохнула: «Вот она, еще одна сторона новой жизни... Что ж, учиться так учиться...»
Спустя около пятнадцати минут трапеза была завершена, и я, оставив посуду в раковине, стала собираться на работу.
- Может, мне переодеться? - в очередной раз спросила я Элензинью, придирчиво рассматривая себя в зеркало.
На мне была белая шелковая блузка, коричневая кожаная юбка чуть ниже колен, не расклешенная, но и не совсем прямая и туфли на высоком каблуке. Волосы привычно были убраны назад при помощи шпилек. Шляпка под цвет юбки и миниатюрная сумочка довершали ансамбль. Но меня по-прежнему что-то не устраивало.
- Во что, Кристин? - Элен многозначаще оглядела лежащую на кровати гору одежды, которая, по моему мнению, не подошла. - Ты уже весь шкаф перемерила! У тебя другой одежды просто не осталось!
- Могла бы наколдовать что-нибудь, а не перетаскивать в эту реальность вместе со мной весь мой гардероб! - возмутилась я, поправляя юбку.
- Моя сила небезгранична! У меня и без того голова раскалывается от переутомления, а ты хотела, чтоб я за три минуты тебе еще и новый стиль подобрала! - возмутилась Элен. - Совесть вообще у тебя есть?!
- Ты еще вздумала повышать на меня голос?! - резко повернулась я к ведьме. - Между прочим, это ты заварила всю эту кашу! С самого начала!
Девушка посмотрела на меня ошарашенными глазами, которые вскоре заблестели отнюдь не искорками магии: она хотела заплакать, но сдерживала себя. Вскочив с кровати, точно забыв обо всех своих недостатках, Эл с достоинством ведьмы посмотрела на меня, обжигая взглядом все тело и пытаясь добраться до разума или даже души. Сложилось такое впечатление, что она вдруг захотела меня убить. В прямом смысле, физически уничтожить. Ее неестественнно-влажные губы приоткрылись, и я готова была услышать самые страшные проклятия, но вместо этого девушка совершенно по-детски вновь опустилась на кровать и едва слышно произнесла:
- Прости, Кристюш... Конечно... Я не должна была... - она шмыгнула носом. - Прости... Я честное слово постараюсь, чтобы больше этого не повторилось.
- Ладно, Солнце, забыли, - из-за все-таки имеющегося у меня акцента получилось больше похоже на «забили». - Ну, так, может, все же попробовать что-то другое?
- По-моему, ты прекрасно выглядишь! - не согласилась она. - Красный тебе, безусловно, идет, но этот наряд выглядит более современно и как раз подходит под твою новую должность...
- Если меня еще примут, - почему-то усомнилась я в действенности нашего плана.
- Примут. Никуда Наумыч не денется! - заверила Элензинья со своей обычной ноткой лукавства в голосе. - Мы его в такие условия поставим, что отказать он ни при каких обстоятельствах не сможет.
- Предлагаешь шантаж? - хищно улыбнулась я.
- Ни в коем случае! У меня есть козырь получше. Ты... - тут она прервалась, взглянув на часы. - Так, ладно. Пять минут девятого. Рабочий день начинается в девять, а тебе еще надо добраться до «МЖ».
- Мне?! - удивилась я.
- Хорошо, нам, - вымученно выдохнула Эл. - Нам надо добраться до «МЖ».
- Вот, другое дело, И на чем будем добираться?
- На такси, естественно, - откликнулась мое Солнышко. - Или ты хотела, чтобы я наколдовала тебе новенькую иномарку и водительские права?
- Я бы не отказалась... при условии, что ко всему этому прибавился бы личный водитель, - улыбнулась я, собираясь выходить из комнаты. - Да шучу я, шучу!
Элензинья почти беззвучно усмехнулась, легла поперек кровати и, повернувшись на живот, открыла средний ящик комода.
- На, держи! - она протянула мне прозрачный целлофановый пакет, где аккуратно были сложены документы. - А то еще забудешь.
Я в очередной раз глубоко вздохнула и взяла из рук подруги пакет. Несмотря на внешнее спокойствие, я волновалась. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, и мне стоило огромных усилий сохранять дыхание ровным, но я держалась: не хотела, чтобы Элензинья видела мои эмоции.
- Что лежишь? - спросила я полушуткой и добавила, переходя на португальский: - Vamos! Vamos!
- Vamos! - выдохнула Элензинья, слезая с кровати.
На улице, оказывается, еще с ночи накрапывал непрекращающийся нудный дождь. Небо серое, затянутое тучами, довольно прохладно, если не сказать: «Холодно». Я в сопровождении Элензиньи вышла из дома и направилась в сторону дороги.
Мы шли медленно: благо, издательство не очень далеко от дома и, если обстоятельства сложатся благоприятно, в издательство можно добраться за пятнадцать-двадцать минут, а если очень повезет, то и за все десять, - и это давало мне возможность подумать. Если еще с утра все происходящее казалось каким-то размытым и призрачным, и я каждую секунду боялась проснуться, то теперь, оказавшись отнюдь не в утопии, я осознала, что все происходит на самом деле и, наверное, было бы глупым говорить, что это сумасшествие. Другое дело, сложится ли, сбудется? Или уже завтра я вновь проснусь в Розейрале, в своей комнате в доме Рафаэла и, как ни в чем ни бывало, пойду на праздник Алессандры и после сделаю свое черное дело. Может, все это... все, что происходит, - всего лишь вырезанные кадры фильма, или ненаписанные страницы книги? Может, мы и вовсе ничего не меняем и все идет, как должно идти? Может, это ИЗНАЧАЛЬНО должно было произойти в моей судьбе, а этот мальчик, что напишет книгу, Тере, просто никогда не узнает об этом, как не узнает никто или просто вычеркнет, чтобы не портить общей картины посторонними предметами?!
Когда я очнулась от своих мыслей, перед нами с открытой дверцей стоял черный блестящий от дождя автомобиль, из которого выглядывал довольно плотный водитель в черной куртке, ожидающий нас. Почувствовав, как мое Солнце намеренно слегка коснулась меня крабом, я сделала шаг вперед, села в машину и, продиктовав таксисту нужный адрес, протянула ему несколько купюр. Он кивнул, авто тронулось с места, а я, достав из сумочки пакет с документами, стала их изучать.
- Значит, 1969-й год рождения? - тихо поинтересовалась я у Эл на португальском, когда мой взгляд скользнул по соответствующей графе в паспорте.
- Ну, да, - так же тихо ответила Элен, - двадцать первое сентября тысяча девятьсот шестьдесят девятого. Разве не так?
- Вообще-то, шестой, - поправила я.
- Что «шестой»? - не поняла девушка.
- Тысяча девятьсот шестой, - шепнула я ей на ухо, хотя в этом не было необходимости: водитель вряд ли владел португальским, - год рождения.
- Тебе сорок в этом году должно?
- Не напоминай!
- Так да?
- Да.
- Значит, шестьдесят девятый! - не терпящим возражений тоном произнесла Элен. - Ты лучше послушай... Когда встретишь Наумыча, скажешь, что приехала из Бразилии по обмену опытом, что работаешь в подобном издании, и Эльвира, в свою очередь, сейчас греется на солнечном пляже в Сан-Пауло в перерывах между работой.
- Так Эльвира же по собственному желанию, вроде как, написала? - уточнила я. - Нет разве?
- А вот об этом ты ни сном, ни духом! - предупредила Элензинья. - «Ничего не знаю, давайте нанимайте!» Поняла?!
- А русский я откуда в совершенстве знаю?
- Подруга у тебя здесь русскоязычная живет. В «Артеке» вместе лет тридцать назад отдыхали, с тех пор начала учить и выучила!
- Может, уточнить, что с самой Элей? Чтоб наверняка?
- Можно, но лучше вообще эту тему не поднимать.
Тем временем за окном появилось до боли знакомое серое здание со стеклянными раздвижными дверями и золотистой табличкой с черными буквами. Машина резко дернулась, отчего мы с Эл слегка подались вперед, и остановилась.
- Ну, ни пуха, ни пера! - услышала я, выходя из машины.
- Что?
- «К черту» надо говорить, а не «что?» - ответила Эл.
- К нему всегда успеем, - пошутила я. - А пока просто пожелай мне удачи.
- Boa sorte, minha querida!!!
- Obrigada! - улыбнулась я, направляясь в сторону заветного здания.
Однако чем ближе я подходила к издательству, тем ощутимее становилась дрожь в коленях. Да, я Кристина Сабойя, не убоявшаяся однажды самого дьявола шла и тряслась перед приемом на работу! Впрочем, какой смысл обманывать саму себя: я прекрасно знала, что для меня это не просто прием на работу, точнее, совсем не прием на работу - для меня это прежде всего шанс. Шанс быть с Антоном, шанс разорвать замкнутый круг, шанс изменить жизнь на триста шестьдесят градусов и забыть о том, что прошло сто четыре календарных года с моего рождения и шестьдесят три - с момента моей возможной смерти. Я здесь, я жива, я стою и трясусь тут, как школьница перед выпускными экзаменами: примут ли, обратит ли Антон на меня внимание, как сложатся отношения с другими сотрудниками. И тут, неожиданно для самой себя, я развернулась и направилась обратно к машине, которая, благо, еще стояла на месте.
- Эл! Ну, не могу я! - пожаловалась я. - Не мо-гу. No posso, voc ouve?
- Ну, и чего ради мы тогда два часа собирались, деньги тратили?! - с сарказмом поинтересовалась Элензинья. - Нет уж, сеньорита Кристина, будьте так любезны... Не заставляйте Вас пинать, как того самого ежика!
- Какого еще ежика?! - возмутилась я. - Солнц, мне не до шуток!
- Который птица гордая! - воскликнула Эл. - Иди уже!
- То есть ты настаиваешь на то, чтобы я все-таки пошла в издетельство?
- Ну, хочешь, можешь сразу к черту, - откровенно смеялась она, - что время-то тянуть?
- Тогда пошла! - резко выдохнула я.
- К черту?!!
- Высокого ж ты мнения о Егорове!
«Спокойно! Все получится!» - заверила я себя, уже более уверенным шагом отходя от машины.
Не успела я приблизиться к издательству, как нос к носу столкнулась с невысоким полным мужчиной в светло-сером брючном костюме пятидесяти лет с редкими короткими темными волосами.
- Кого-то ищете? - спросил он, видя как я собираюсь войти внутрь.
- Да, я бы хотела поговорить с... - я сделала вид, что вспоминаю имя, чтобы создать впечатление стороннего человека. - С Егоровым Борисом Наумовичем.
- Я Вас слушаю, - игриво улыбнулся директор издетельства. - Вы по делу или как?
- Да, - едва заметно кивнула я головой.
- Тогда пройдем? - Наумыч, все так же улыбаясь, сделал жест рукой, пропуская меня вперед.
Мы вошли в здание, затем в лифт - обычное начало рабочего дня. С одним только "но": я здес пока еще не работаю, и теперь все зависит только от того, как я себя буду держать.
«Как там говорила Элензинья?! Мы с Эльвирой с детства знакомы, и поэтому, увольняясь, она попросила меня ее заменить? -пронеслось в голове перед тем, как отрывистый звонок возвестил о том, что мы прибыли на нужный этаж, и двери лифта медленно разъехались. - Ох... Только бы они не догадались ей позвонить!»
- Приехали! - возвестил Наумыч, обращаясь ко мне как к старинной знакомой, и тут же переключился на молоденькую блондинку-секретаршу, стоящую на рецепшне: - Люсенька, что у меня на сегодня?
- Ой, здрасте, Борис Наумыч! - воскликнула Люся, отрываясь от телефонной трубки, точно совсем не ожидала увидеть начальника. - Значит, в час у Вас переговоры с инвестором, а в три - обед с рекламщиками.
- То есть до этого я совершенно свободен? - если не знать о том, что начальник относится к своей секретарше как отец к дочери, можно подумать, что он с ней заигрывал.
- Так точно, Борис Наумыч! - в шутку отсалютировала Люсенька.
- Ну, тогда сделай по чашечке кофе мне и моей очаровательной спутнице, - отдал он новое распоряжениеи обратился ко мне, указав направление по прямой: - Прошу!
Через две минуты я оказалась в помещении со светло-желтыми стенами, на которых висели небольшие картины, узким стеллажом, некоторые полки которого были до отказа уставлены фигурками СЛОНИКОВ, столом и крутящимся креслом у окна, а так же одиноким стулом в углу.
- Так что Вы хотели? - Наумыч, как джентельмен, подставил мне стул.
- Я по поводу вакансии директора финансового отдела, - откашлявшись, начала я, присев на стул.
- Вот Люся! Вот, молодец! Хорошо сработала! Только час назад попросил ее вывесить объявление на сайте, и вот он - результат! - растрогался мужчина, но тут же опомнился: - Извините.
- Да ничего, - улыбнулась я: меня вдруг охватило такое же чувство, как когда приходилось быть вежливой с Сереной, хотя к Борису Наумычу я не испытывала никакой неприязни. - Ну, так что насчет работы?
- Значит... Извините, Вы не представились... - начал директор издательства.
- Кристина. Кристина Сабойя, - исправила я эту нелепую оплошность.
- Не, ну что это? К такой красивой женщине и только по имени? - попытался пошутить он. - А как же отчество?
- Понимаете, я грвжданка Бразилии, у нас не принято... - объяснила я.
- Где много-много диких обезьян, - пробормотал Борис Наумыч себе под нос, очевидно, думая, что я не расслышу.
- Что? - решила я играть по его правилам.
- Я говорю: Вы же в российском издании собрались работать, так что... Вот как Вашего отца звали?
«Вот привязался! - в негодовании подумала я. - Какое это имеет значение?! С Аней, что ли, поругался?»
Но, тем не менее, здраво рассудила, что пока я не отвечу, дело с места не сдвинется, ответила:
- Леопольдо.
- Так вот, Кристина Леопольдовна, - начал Борис Наумыч, но нас снова прервали: в кабинет вошла Люся.
- Ваш кофе, - сказала она, поставив на стол две зеленых чашки с горячим напитком.
- Спасибо, можешь идти, - Борис Наумыч взял свою чашку и продолжил: - Почему Вас заинтересовал именно наш журнал?
- Мне Вас отрекомендовали как надежную и стабильную организацию, - ответила я.
- И кто же?
- Мокрицкая Эльвира Сергеевна, - ляпнула я, только патом вспомнив, что Солнце не рекомендовала мне ссылаться на Элю.
- Эльвира? - переспросил Наумыч. - Да, хорошая была сотрудница: все пятнадцать лет существования нашего журнала у нас проработала. Жаль, что ушла.
- Ну, время не стоит на месте, - улыбнулась я. - Людям иногда необходимо что-то поменять в своей жизни.
- Вот, верно подмечено! - мой возможный новый начальник оставался верен своей манере. - Еще рекомендации, резюме с предыдущего места работы имеются?
- Да, конечно, - я достала из сумочки документы и положила перед мужчиной.
Он взял их в руки и долго изучал оригинал и переводы текста рекомендаций и резюме. В это время я едва сдерживала волнение, ведь в руках у Егорова были сейчас не просто бумажки, а моя судьба. Если он откажет в трудоустройстве, придется действовать по моему первоначальному плану, а он, по словам Элензиньи, вряд ли принесет должные результаты. Врочем, как знать? Может, он еще и поверит этим фантикам.
- Да у Вас превосходные рекомендации! - воскликнул директор издательства спустя пять минут, откладывая бумаги в сторону. - Безупречная служба, никаких опозданий, двеннадцать лет стажа. И за что Вас уволили, не понимаю...
- Уволили? - переспросила я.
«Вот Элен! Что-нибудь да напутает!» - подумала я.
- Начальство сменилось, вот и уволили, - пришлось объяснить Наумычу. - Новый шеф на мое место свою жену посадил. Сами понимаете, новая метла...
- Ну да, ну да, сам таких не люблю. Вот не терплю просто! - согласился Егоров. - А все же, почему именно Россия?
- Да мне пару месяцев назад Эльвира звонила, сказала, что подумывает по поводу увольнения, - ответила я как можно более непринужденно, - вот и предложила мне попробовать в качемтве эксперимента.
- А Вы?
- А что я? - Я в очередной раз улыбнулась. - Я на тот момент уже два месяца ничего подходящего найти не могла, да и подумывала над тем, что надо что-то менять... И вот, как видите, решилась.
- А Вы смелая, я погляжу.
- Скорее, решительная, - ответила я. - Так Вы согласны принять меня на работу?
- Не вижу никаких помех этому, - улыбнулся Наумыч и придвинул ко мне листок бумаги и ручку, - Пишите заявление.
Я взяла ручку и, придвинувшись поближе к столу, начала писать. Закончив, я вернула листок с заявлением и ручку Борису Наумычу.
- Готово.
- Люсенька, - произнес Борис Наумыч, нажав на кнопку селектора, - зайди, пожалуйста!
- Да, Борис Наумыч, - через пару минут вышеозначенная особа появилась в кабинете.
- Отнеси, пожалуйста, эти бумажки в отдел кадров. Пусть оформят, - отдал он распоряжение. - А Вы, - обратился он уже ко мне, - пойдемте со мной.
Мы вышли из кабинета и оказались посреди офиса. Наконец, я смогла вздохнуть спокойно: первый шаг был сделан, впереди - самое трудное: влиться в коллектив и начать сближение с Антоном.
- Марксисты-Ленинисты! Оторвитесь на секундочку от своих дел! - привлек к себе внимание Егоров, и несколько человек, среди которых были и легко узнаваемые мною лица, обернулись в нашу сторону. - Позвольте вам представить: Кристина Леопольдовна Сабойя. Новый начальник финансового отдела.
По толпе прошелся легкий шепот.
|
|
Категория: Новости |
Просмотров: 280 |
Добавил: colessuch
| Рейтинг: 0.0/0 |
|  |
 | |  |
|
| Календарь |
| « Июнь 2010 » |
| Пн |
Вт |
Ср |
Чт |
Пт |
Сб |
Вс |
| | 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | | 28 | 29 | 30 | |
|
